Циркулярная депеша министра иностранных дел... 6 декабря 1908 г.

Циркулярная депеша министра иностранных дел

отправленная российским представителем в Берлине, Вене, Париже, Лондоне, Риме и Константинополе

6 декабря 1908 г.

24 сентября (7 октября) текущего года австро-венгерский посол при Высочайшем дворе граф Берхтольд сообщил Императорскому правительству циркулярную депешу, которою барон Эренталь извещал австро-венгерских представителей о двух решениях, принятых венским кабинетом: Императорское и королевское правительство «отказывается на будущее время от своих прав на отношение к Ново-базарскому санджаку» и «возвращает себе полную свободу действий относительно Боснии и Герцеговины». В тот же день обнародован был в Будапеште ряд актов, коими объявлялось о распространении на обе названные провинции верховных прав Его величества императора Франца-Иосифа; за два дня до этого князь Фердинанд Болгарский принял Королевский титул и провозгласил независимость Болгарии.

Как в том, так и в другом случае Европа оказалась поставленной перед односторонними актами, вносившими фактические изменения в порядок вещей, установленный Берлинским договором.

Между тем в 1871 году европейские державы, принявшие участие в Лондонской конференции, торжественно признали существенным началом международного права то положение, что ни одна держава не может освободить себя от обязательств, налагаемых на нее трактатом, или изменить ее постановление иначе, как с согласия договорившихся сторон, путем дружественного с ними уговора...

Очевидно, что всякое уклонение от этого принципа способно сильно потрясти основы существующего политического равновесия и, следовательно, подвергнуть опасности сохранение всеобщего мира. И, на самом деле, действия Австро-Венгрии и Болгарии немедленно повлекли за собою крайнее обострение положения на Балканском полуострове и повергли Европу в состояние тревоги, которое и теперь еще не улеглось.

Русскому представителю в Константинополе поручено было заявить Высокой Порте, что, по убеждению Императорского правительства, Берлинский договор не может подвергнуться изменению без соглашения между подписавшими его державами...

В то же время поданная Турцией мысль о созвании европейской конференции послужила поводом к доверительному обмену взглядов между кабинетами; последние не могли не признать, что новейшие события существенно изменили положение вещей на Балканском полуострове и что поэтому конференция должна будет заняться и другими вопросами, также требующими к себе внимания держав, а именно, пересмотром тех постановлений Берлинского договора, которые с течением времени утратили свое первоначальное значение, и изысканием способов удовлетворить ряд справедливых интересов Турции и Балканских государств.

Вашему превосходительству известен проект программы конференции в 9пунктах,.выработанный в качестве основы для соглашения между державами. Проект этот составляет уже в течение более двух месяцев предмет сложных переговоров частного характера между отдельными кабинетами, но никакого окончательного соглашения по этому поводу достигнуть еще не удалось.

Главным затруднением при этом до сих пор служило различие во взглядах австро-венгерского и Императорского российского правительств на компетенцию будущей конференции.

Соглашаясь на то, чтобы вопросы о Боснии и Герцеговине, равно как и о Ново-Базарском санджаке, значились в программе конференции, венский кабинет заявил, однако, что эти два вопроса не должны более обсуждаться...

С.-Петербургский кабинет, с своей стороны, не счел возможным согласиться с таковым взглядом...

Ваше превосходительство без сомнения уясните себе. все значение разногласия, возникшего между нами и венским кабинетом; по счастью, теперь представляется, по-видимому, возможным разрешить это разногласие приемлемым для обеих сторон способом.

В сообщении, только что полученном нами от венского кабинета, последний более не настаивает на своем домогательстве изъять вопрос о Боснии и Герцеговине из всякого обсуждения державами и предлагает новый способ действия, а именно: кабинеты, не ограничивая — до конференции—своего соглашения одним перечислением пунктов ее программы, могли бы приступить к предварительному обмену мнений по существу вопросов, к которым эти различные пункты относятся. Этот обмен мнений мог бы привести к принятию известных формул, которыми и определяться точные границы суждений на конференции.

Подобный способ, путем коего обсуждение вопросов на конференции заменяется 'предварительными переговорами между кабинетами, нелишен в наших глазах значительных неудобств, главным образом ввиду его сложности и медленности. Но, с другой стороны, мы не можем отрицать, что он способен устранить опасность слишком резких разногласий на самой конференции. Кроме того он, как нам кажется, в достаточной мере отражает основной принцип, который мы поддерживало с самого начала, а именно, что все вопросы, входящие в состав программы, включая и пункт 2-й — Босния и Герцеговина — имеют общеевропейский характер, могут быть окончательно разрешены не иначе, как с согласия всех держав, подписавших Берлинский договор, и, в силу этого, должны подлежать свободному обсуждению кабинетов.

При таких условиях императорское правительство, желая в свою очередь выразить те примирительные чувства, которыми оно воодушевлено, расположено не возражать против упомянутого способа действий; мы ныне обратились к венскому кабинету с 'предложением, чтобы он сообщил о своем проекте другим державам; если последние изъявят готовность его принять, с.-петербургский кабинет не приминет во время последующих переговоров высказать свои взгляды на те пункты программы конференции, которые могут представить особое значение для России...

«Новое время», 1908, 11(24) декабря, № 11765, стр. 2.