Письмо С. В. Зубатова в редакцию журнала «Гражданин», № 3 за 1906 г.

Я получил от г. Зубатова из Владимира письмо о самодержавии.

Вот оно:

Не могу утерпеть, чтобы смолчать и не отозваться по бесконечно дорогому мне вопросу о незыблемости самодержавия, ставшему злобою дня.

Что такое ограниченное и неограниченное самодержавие? Профессор Коркунов, ныне покойный, в своем «Русском государственном праве» так рэтот вопрос. Самодержавной власти может быть противопоставлено субъективное право (самодовлеющее собственное право) народа (отдельных сословий, местностей, граждан), — тогда является ограничение власти. Это и имело место в западной государственной жизни. Но может быть и так, что самодержавной власти будет противопоставлено не субъективное, а объективное право — не чужое право, а норма, закон. Законность явилась в нашей государственной жизни не ограничением, извне навязанным власти, а собственным ее созданием. У нас не было борьбы сословий и общественных классов за свои права, почему правомерность явилась у нас как объективное требование порядка. А в таком случае власть подчиняется праву, не будучи, однако, ограничена сама каким-нибудь правом. Власть остается во всей своей полноте в руках Монарха, и в основании государственного строя окажется не субъективное начало договора, а объективное — закона (Т. I, стр. 207).

Мне думается, на этом принципе и надо строить Государственную Думу, тогда и самодержавие останется незыблемым и управление страной будет в полном порядке.

Если же исходить из каких-то неотчуждаемых прав народа, народной воли и проч., тогда, конечно, должны будут встретиться две верховные власти, которые могут ужиться, лишь поделя полюбовно между собою верховную прерогативу.

Но есть ли в этом какая-либо практическая надобность? Решительно никакой.

Что самодержавное правление может быть правомерным — это признают все.

Жалуются на то, что нет обеспечения, гарантии в нем самом того, что оно не будет нарушать этой правомерности. Отсюда стремление заменить физическую, психологическую волю Самодержца волей юридической союза. Но социалистические писатели говорят, что не на юридической почве разрешается вопрос о том, кому фактически принадлежит власть в государстве, а на социальной. Если же так, то и вопрос о юридических гарантиях теряет свой интерес. А в социальной сфере, с ее предстоящей поножовщиной между богатыми и бедными, вопрос о самодержавии разрешается в самом благоприятном смысле, так как социальная борьба, предоставленная самой себе, грозит и существованию страны, и культуре. О важности самодержавия в социальной сфере писали такие авторитеты, как Лоренц Штейн и Родбертус. Так как социальный вопрос все более и более разгорается, революционеры подымают массы, дразня их диктатурой пролетариата, то напрасно думают господа либералы, что они мирным путем и без содействия самодержавия столкуются с низами. Вернее, последние будут продолжать смеяться над их «прелою свободой», над их «тухлою гражданственностью».

Поколебав с детской резвостью авторитет самодержавия, какой же другой социальный авторитет могут выставить гг. либералы? Уж не себя ли? «Хвали траву в стогу, а барина в гробу», — ответят им мужики. Или они хотят спрятаться за то же самодержавие, но ограниченное?

Не знаю, что пользы будет от этого стране, раз самодержавие может развить само из себя все нужное стране? Это нужно лишь тщеславию разжиревших интеллигентов, истосковавшихся по власти.

Итак, принципиально неверно, политически пагубно и для страны вредно даже обмолвкой говорить о каких-то правах народа в виде противоположения правам самодержавия.

Задача русской государственности — слить интересы Царя и народа воедино; осуществить сие — дело таланта и гения русских государственных деятелей. Вне этого — царство междоусобий может упрочиться на нашей территории и дням его не видно конца, если помнить, что с моментом наших русских неустройств совпадает начало европейского социального краха.

С. Зубатов.

Письма С. В. Зубатова в редакцию журнала «Гражданин». «Гражданин», № 3 за 1906 г.