Поиск по документам XX века

Loading

Тыркова А.В. Дневники. 1906.06.14 (Волга)

14/VI.[1906]. (Волга)

Дума закручивает в политическую пляску все новые слои и все новых людей. И по газетам, и по вестям из провинции, и по митингам видно, что популярность трудовиков растет в прямой связи с ущербом партии народной свободы. Клеветы, наускиванья и злобная враждебность революционеров сделали свое дело, подорвали возможную связь к[а]д[етов] с населением. Теперь социалисты, так упрямо бойкотировавшие Думу, стараются поддержать трудовиков и дать им влияние в массах.

Хорошо это или худо?

Боюсь, что худо. Что такое трудовики? Бог их знает. Они еще складываются, колышатся во все стороны и могут расколыхать Думу. Вожаки наскоро собрали около себя сотню человек, отчасти радикальной интеллигенции, напуганной либеральной репутацией партии народной свободы, отчасти крестьян, напуганных помещичьим элементом той же партии. Среди интеллигентов есть партийные социалисты, есть просто неопределенные благожелатели народные. У крестьян классовая вражда, кость белая, кость черная, как говорит Д. Д. Протопопов (118).

Такая группа должна была образоваться и даже нужна была. Среди к[а]д[етов], несомненно, есть люди, которые не прочь остановиться на политических реформах и попридержать или, во всяком случае, не торопиться с реформами социальными. Настоящих демократов, т. е. людей, которые исходят и из блага народного и из глубокого уважения к этому народу, во всех партиях мало. А в нашей партии к тому же много сытых. И это тяжело. Когда собралась Дума, я надеялась, что где-нибудь, помимо все того же нашего кружка, найдутся умные сильные люди, и с огорчением вижу, что я ошиблась.

Ум по-прежнему на нашей стороне. То, что затевают трудовики, моложе, в их словах и затеях больше дерзости, переходящей иногда в задор, но творческого ума, даже выдумки - мало.

Трудно судить современников, но я полтора месяца наблюдаю в Думе за трудовиками и не вижу среди них ни одного крупного руководителя. Аникин (119) отличный организатор, человек не глупый и забывающий себя. Но в Думе он мал ростом. Жилкин пока еще большой, добродушный молодой пес. Безобразное лицо, изъеденное оспой. Очки, из которых смотрят умные лениво-насмешливые глаза. Высокий и здоровый, с сильными плечами, которым точно тесно в дешевеньком городском пиджачишке. Ему рубаху-косоворотку, да по Волге гулять, песни петь. В нем притаился поэт, мечтательный и мягкий. И в то же время чувствуется сила. Пока в нем скорее всего вижу неразвернувшуюся возможность. Он кажется мне способным вспыхнуть и тогда, быть может, сумеет и других зажечь. Но его связывает и сознание своей неподготовленности, странности своей роли и еще что-то другое, более глубокое, чего я не улавливаю. М[ожет] б|ыть), созерцательность натуры, которую не тянет к боевой и в то же время всегда немного мелочной и будничной политике.

Другое дело Аладьин. Этот рвется с головой выкупаться в политическом котле. Самолюбивый и внешний, тщеславный без удержу, не умный, но болтливый говорун, умеющий крутить фразы и щелкать кнутиком, маленький актер на большие роли. Его популярность в стране уже создана. Его речи забавляют и удовлетворяют избирателя, раздражают и пугают правительство, доводят до нервной дрожи министров. Почему? На наших глазах человек ничтожный, без настоящего образования, без умственного багажа, без искренности и цельности, убеждений вырастает по какому-то капризу истории в народного трибуна. Тяжело и страшно смотреть на это. Нас познакомили недели две тому назад в один из тех нервных дней, когда над Думой висели какие-то черные слухи. В Петергофе что-то замышлялось, не то разгон, не то манифест, не то какое-то новое враждебное измышление. П. Н. Милюков был мрачен. Т. е. лицо у него как всегда было приветливо и ясно, но в глазах таилось что-то усталое, невеселое.

— Положение скверное. Нет сомнения, что Дума могла добиться министерства из большинства, но не надо было держать себя так революционно. Это делает для правительства почти невозможным думское министерство. И потом внутри. Нам не провести всю программу. Относительно земли придется признать частную собственность. Поляки требуют невозможного. Германия вмешается, если мы дадим автономию на таких условиях. Лучше всего, к моему удивлению, с женским вопросом. Кажется, равноправность удастся провести.

Подошел Аладьин. П. Н. (Милюков| с шутливой покровительственной манерой старшего с ребенком покорил:

—           Что вы нам все путаете. Того и гляди начнется уличное движение. Что вы тогда сделаете?

Аладьин пощипывает жесткие, по-солдатски подстриженные усы. На лице, невзрачном, заурядном, как всегда, выражение самодовольства. Насмешливая улыбка кривит толстые чувственные губы.

—           Напрасно изволите беспокоиться. Массы (произносит это слово с особенным ударением, со смаком, как на митингах) в наших руках. Они пойдут тогда, когда мы это найдем нужным. Левые партии не имеют значения. Влиянием пользуемся мы.

Вся небольшая, не без претензии на франтовство одетая фигурка дышит восторженной самоуверенностью. Милюков улыбается, с откровенной пренебрежительностью

—           Завидую вашей уверенности. У меня ее нет.

Милюкова всегда обвиняют в самовлюбленности и самоуверенности. Но когда он стоит рядом с Аладьиным, эти обвинения смешны. П. Н. [Милюков] с его ясной и сильной мыслью, которая не зарывается в глубь вопроса и даже не любит зарываться, но берет вширь, охватывает со всех сторон, и этот молодой, так быстро зазнавшийся демагог, плохо образованный, без знаний, без настоящей способности мыслить, но зато с апломбом, придающим ему силу. Такой апломб, это почти талант.

Как ему льстит, что он Аладьин, над кот[орым] еще недавно бесцеремонно смеялись партийные эмигрантские кружки, сразу стал рядом с Милюковым. Два лидера. Старается и в кулуарах Думы подчеркнуть эту одинаковость.

12/VI, когда ждали ответа министра о голодающих, Аладьин при мне предложил П. Н. [Милюкову], чтобы трудовики и к[а]д[еты] провели ассигновку для земских продовольственных комиссий, а не правительственных.

—           Это хорошо. Вероятно, комитет фракции согласится.

—           Зачем нам комитет? — опять подчеркнутое мы. — Разве мы, лидеры, не можем иногда решать без комитетов? Ведь министры уже здесь.

П. Н. [Милюков] все с той же снисходительной улыбкой сказал, что все-таки удобнее через комитеты.

—           Формальность! А знаете что, П[авел| Н[иколаевич], нам надо с вами вместе сняться.

—           Два лидера? - не могла я не засмеяться.

—           Конечно.

Аладьин перед этим рассказал нам, как он говорил с матросами, обещал приехать в Кронштадт, как матросы выстроились во фронт и приветствовали его. Он напомнил им, что морские офицеры на Громобое обещали его, Аладьина, повесить на реях.

—           Поедемте с нами в Кронштадт. Там увидим, кто кого повесит, — сказали матросы.

От этого рассказа повеяло таким неумным красованьем, что я опять не выдержала.

—           А ведь это совсем как И. А. Хлестаков (120). Не могу понять, что вы, Дантон (121) или Хлестаков?

Сказала смеясь. Обидеться было бы трудно. Да он и не хотел обижаться. Через полчаса уже рассказывал мне в другом конце зала, что все его миросозерцание построено на эстетике.

—           Красивое всегда должно победить.

<...>

Здесь текст приводится по изданию: Наследие Ариадны Владимировны Тырковой. Дневники. Письма. [Сост. Н.И. Канищева]. М., 2012, с. 77-80.

Примечания

118. Протопопов Дмитрий Дмитриевич (1865—1934) — см. ссылку Протопопов Д.Д.

119. Аникин Степан Васильевич (1868—1919) — см. ссылку Аникин С.В.

120. Иван Андреевич Хлестаков — персонаж пьесы Н. В. Гоголя «Ревизор»; синоним неумеренного хвастуна и бахвала.

121. Дантон (Danton) Жорж Жак (1759—1794) — юрист; один из вождей Великой Французской революции 1789—1794. Ораторский талант обеспечил ему широкую популярность. Помощник прокурора Парижской Коммуны. Участвовал в организации восстания 10 августа 1792, свергнувшем монархию; занял пост министра юстиции в новом правительстве. Депутат Конвента, фактический руководитель 1-го Комитета общественного спасения (1793). Казнен 5 апреля 1794.

Страна и регион:

Дата: 
14 июня, 1906 г.