Поиск по документам XX века

Loading

Тыркова А.В. Дневники. 1911.10.24 [ А все-таки мы славяне ]

Пера. 24/Х.[19]11

Еще в Австрии началось ощущение, что сквозь всю видимую налаженность культуры пробивается борьба и вражда. Славяне, с одной стороны, немцы и мадьяры — с другой. Поезд ехал где-то по югу Венгрии. Пожилой господин с седыми усами и черными живыми глазами заговорил со мной по-сербски.

—           Србинска речь наилекшая, — с наивной хвастливостью заявил он и сейчас же покорил болгар за грубость речи.

Мы с ним легко понимали друг друга. Он напомнил мне, что и молитвы у нас одинаковые, и в доказательство стали мы с ним читать друг другу «Отче наш».

А в коридоре стояла молодая девушка и все поглядывала в нашу сторону. Потом заговорила со мной по-славянски. Оказалось, словенка, дочь пастора, пропитанная страстным национализмом. Терпеть не может мадьяров, мечтает о возрождении.

В Россию смотрит с какой-то не то надеждой, не то как младший на старшего. Понимать друг друга нам было трудновато. А говорить хотелось, прямо тянуло.

Против нас сидел усатый господин. Молчал. Потом вскочил и заговорил по-немецки:

—           Ну конечно, все славяне ругают мадьяров. Притеснители. Но в чем скажите мне, пожалуйста?

—           Мы не ругаем, — спокойно ответила она, патриотка, — мы только хотим, чтобы нас не мадьяризировали. Оставьте нам наш язык.

—           Кто же его трогает? — сердито сказал господин. — Но ведь должен же быть государственный язык. Русины по-своему, поляки по-своему, сербы, румыны, бог знает кто. А что же с мадьярами будет.

—           Пусть мадьяры остаются мадьярами, а мы сами собой, — все так же невозмутимо возразила молодая девушка. - Нельзя маленьких детей заставить учиться на чужом языке.

—           Да они и не ходят в школы, ваши дети.

—           Оттого и не ходят, что вы их не так учите.

Ее невозмутимость сердила собеседника. И чем больше он сердился, тем больше мне казалось, что он и сам не мадьяр, а скорее всего еврей. Они очень большие венгерские патриоты.

Мелькнул Белград. Только огни, но что-то небольшое, тихое.

Утром Болгария, горы, Балканы. И вдруг встали военные воспоминания. Ведь это мы сделали их тем, что они есть.

В Софии уже на каждом шагу память о русских. «Рара Игнатьев» (213), бульвар Дондуков-Корсаков (214), русская церковь, наконец, памятник Александру] II. И все это волнует. Так мы привыкли, что ничего хорошего никому не сделали. А тут целая страна, целый народ освобожден, и народилась хоть маленькая, да своя культура. И это сделали русские солдаты, усеявшие своими косточками суровые горы от Дуная до Адрианополя.

Болгарская интеллигенция и сейчас еще знает наше духовное влияние. Профессор Шишманов (215), умный и тонкий, с характерным лицом болгарина и с манерами европейца, не без грусти сказал мне, что это влияние слабеет. А между тем и в нем, и в других его товарищах профессорах я видела подлинную симпатию и близость к России. Их интересует наша литература, политика, люди.

—           Как я рад, что вы кадетка, — приветливо сказал мне Милетич (216), — эта партия так близка нам.

Если бы в нас, русских, была хоть доля немецкого стремления к слиянию всех родственных рас, мы давно обратили бы внимание на Болгарию. Писать чаще о них в наших газетах, быть может, иногда в их, наконец, читать лекции.

Вечером я остановилась около памятника Ал[ександру] II. Тут же стояли два живописных болгарских крестьянина.

—           Чей это памятник? — спросил я.

Они посмотрели на меня укоризненно.

—           Это царь-освободитель. Булгар освободил. Турок прогнал. Теперь мы свободны.

Мы разговаривались. Он еще смутно помнил, как русские пришли.

—           А ведь я тоже русская.

Он быстро снял свою высокую барашковую шапку, поклонился мне и что-то быстро заговорил об ангеле, который стоял с распростертыми крыльями у ног императора. Я не поняла слов, но чем-то горячим пахнуло на меня от этого братского приветствия на безлюдной площади Софии.

—           А все-таки мы славяне, - подумала я.

Долго и много рассказывали мне болгары о Македонии. Понять трудно. Ну да, болгары хотят жить по-своему. Но ведь и турки хотят сохранить Турцию.

Здесь текст приводится по изданию: Наследие Ариадны Владимировны Тырковой. Дневники. Письма. [Сост. Н.И. Канищева]. М., 2012, с. 100-101.

Примечания

213. Игнатьев Николай Павлович (1832-1908) - граф (1877); дипломат, государственный деятель; генерал от инфантерии (1877). Чрезвычайный посланник и полномочный министр (с 1864), затем посол в Константинополе (1867—1877). Имел значительное влияние на ряд руководящих лиц в турецком правительстве. Оказывал поддержку славянскому освободительному движению на Балканах. Член Государственного совета (с 1877). Командирован (13 января 1878) в качестве 1-го уполномоченного на переговоры в Турции, руководил русской делегацией при подписании Сан-Стефанского мира 1878. Один из ведущих деятелей панславизма. Пользовался большой популярностью в Болгарии.

214. Дондуков-Корсаков Александр Михайлович (1820—1893) — князь; государственный и военный деятель; генерал от кавалерии (1878). В Русско-турецкой войне 1877—1878 командовал 13-м армейским корпусом, затем Восточным отрядом. Верховный русский комиссар в Болгарии (с апреля 1878), одновременно командовал русским оккупационным корпусом (1879—1880). Деятельно содействовал организации нового управления, административного, судебного, финансового и военного устройства страны. При его участии разработан первоначальный проект органического устава, который лег в основу первой болгарской конституции. Пользовался большой популярностью среди местного населения. Член Государственного совета (с 1879).

215. Шишманов Иван Димитров (1862—1928) — болгарский историк литературы и фольклорист. Профессор по сравнительной истории литературы Софийского университета. Министр народного просвещения (1903—1907). Исследователь проблем болгарской культурной и литературной истории, этнографии и фольклора, болгарского национального возрождения.

216. Милетич Любомир Георгиев (1863—1937) — болгарский филолог. Один из основателей 1-го высшего училища в Болгарии (1888), затем профессор Софийского университета (с 1904). Автор трудов по истории болгарского языка, по истории и быту славянского населения Болгарии и соседних стран. Академик (1898) и президент (1925-1937) Болгарской АН. Иностранный член-корреспондент Петербургской АН (1901).

 

Персоналии:

Страна и регион:

Дата: 
6 ноября, 1911 г.