Дневник А. Судоплатова. 22 декабря 1919 года

22 декабря. Все стоим на Мушкетово. Уже порядком надоело. Лежим на боку. Тесно, душно. Печка горит день и ночь. Все сидят у печки и слушают басни одного «брехуна». Хотя бы скорее двинулись. Говорят, паровозов совсем нет и будто бы и не будет. Есть слухи, что мы пойдем на Ростов походным порядком. Ведем совсем свинский образ жизни. Спишь и спишь. Проснешься. Что на дворе — день или ночь? Вероятно, ночь, потому что тихо в вагоне. Перевернулся на другой бок, заснул. Опять проснулся. В вагон постучали.

— Первый взвод за обедом! — Ага, значит, полдень.

Пообедали. Опять спать. Проснулись. «Сколько же времени?» — подумал я. Очевидно, рассвет. Потому что уже никто не спит и мне спать не хочется. Эх, сейчас бы двинуться. Хотя бы потрясло немного.

Дверь в вагон со скрипом отодвинулась.

— Эй! Кто пойдет за подводами в село, — крикнул в дверь фельдфебель. — Завтра идем походным порядком!

— Я! — закричал Тихий и уже спрыгнул с нар.

— Еще кто?

— Идем! — толкнул меня Тихий.

— Хорошо! — согласился я. «Все равно, — подумал я, — сейчас утро, чего же даром лежать на боку».

— Завтра выступаем пешим порядком, — объявил фельдфебель. — А потому нужно достать для батальона десять подвод!

Нас назначили пять человек. Старшим назначили какого-то вольноопределяющегося 12, не то еврея, не то армяшку в погонах унтер-офицера. Мы вышли из вагона. Получили винтовки и по 5 патронов. Каково же было мое удивление, когда я узнал, что сейчас не утро, а всего лишь 9 часов вечера. Почему-то мне сразу и спать захотелось, но делать нечего — «назвался груздем — полезай в кузов». Итак, нас 5 человек. Начальник наш, караим 13, затем Тихий, я и два старика, не то рабочие, не то крестьяне — простые. Марш-

[ 21 ]

рут наш был село Семеновка — это где-то за Юзово 14. Где, никто из нас не знал. Ночь была тихая, морозная и лунная. Луна ярко поливала белую равнину, снег весело искрился и хрустел под ногами. Мороз щиплет за нос и уши. Натянул шапку. Мы идем быстро по дороге — гуськом друг за другом, выделяясь на белом фоне поля черными силуэтами. Пройдя версты две, подошли к какой-то деревеньке. Перейдя плотину, мы заметили на пустынной улице четыре фигуры с винтовками за плечами. Увидев нас, двое из них скрылись за хатой, но спустя минуту вышли.

— Кто идет? — крикнул Тихий, беря винтовку на руку, забывая, что не он здесь начальник.

— Свои! — ответили те. — А вы кто?

— Алексеевскою партизанского полка! — ответил Тихий.

Подошли ближе. Один из них в бурке с солдатской кокардой на фуражке. Остальные в шинелях (погон не заметил). Первого остальные величали «господин поручик», что впоследствии нам показалось подозрительным.

— Куда идете и зачем? — спросили они.

Мы сказали.

— Разве на Мушкетово добровольцы? — удивились они. — А нам сказали, что там никого уже нет!

— Да вы далеко не заходите! — предупредили они нас. — А то здесь где- то близко, говорят, красные.

Мы распростились и ушли. Тихий перед уходом отдал честь «типу в бурке» и проговорил: «Господин поручик, разрешите у вас закурить!»

Тот любезно предложил папиросу. Нам показались они подозрительны, и, пройдя с полверсты, мы решили, что это местные большевики.

— Идем их арестуем! — оборачивался назад Тихий, но их и след простыл.

Вошли в Юзовку. Город пустой и унылый. Тускло качаются от ветра редкие газовые шары. «Мы, прежде чем достать подводы, пойдем пограбим жидов!» — заявил наш старший. Два наших старика что-то пробурчали, но он их не послушал.

— Вы знаете, — добавил он, — что власть уже удрала из Юзовки и в городе никого нет, так что свободно можно грабить.

Мне это предложение было не по душе, но делать нечего. Старший все делает. Идем по пустынной улице, разглядываем, где богаче дом. Подошли к одному, стучали, стучали в ворота — ответа нет. Около ворот какой-то деревянный сарайчик.

— Лезь, Тихий, через крышу и отопри со двора! — командует старший.

[ 22 ]

Тихий полез по деревянной крыше. Треснули мерзлые доски, и эхо отозвалось на пустынной улице. Долго Тихий возился с калиткой, но она была заперта на ключ. Он стучал в окна дома, но, вероятно, перепуганные обитатели боялись подать голос. Мы начали мерзнуть на улице и уже говорим караиму, если он не пойдет сейчас за подводами, мы его бросим и сами пойдем.

— Идите! — ответил он. — Если не хотите подчиняться, потом по закону ответите!

Тихий разбил прикладом стекло в окне и, выругавшись, полез обратно через крышу. Наш старший ругался на нас, и мы безрезультатно пошли дальше. Подошли к небольшому домику.

— Хозяин! — стучит караим в дверь.

Дверь открыла перепуганная старуха.

— Вы жиды?! — кричит караим, входя в дом. Обстановка бедная, две комнаты и две старухи.

— Нет, мы русские! — испуганно заявляют они.

Караим заглянул под кровати и начал допрашивать, где живут жиды и у кого есть поблизости самогон. Старухи крестились и говорили, что ничего не знают. Мы начали грозить караиму, что уйдем от него, если он не оставит своих выходок. Это был один из типов, которые и губят Добровольческую армию своими «делами». Он заявил старухам, что он начальник карательного отряда и что ему дан приказ уничтожить Юзовку! Старухи совсем перепугались. Наконец он вышел. Тихий стал извиняться перед старухами за беспокойство и сказал, что мы русских не трогаем, пожелал спокойной ночи, и мы вышли. Караим отчаянно ругался за свои неудачи. Подошли к большому одноэтажному дому. Постучали. Дверь открыл еврей — в одном белье. Зашли в комнату — обстановка средняя.

— Да, мы евреи: я и сын в кровати — больной.

— Давай деньги! — закричал караим, беря на руку винтовку.

— Ой, какие же вам деньги, — взмолился еврей, — когда казаки у меня все до нитки забрали!

— Тихий, — крикнул караим, — мину подложил под дом?!

— Так точно, ваше высокоблагородие! — неуклюже беря под козырек, ответил Тихий.

Еврей, вероятно, перепугался и полез в карман брюк.

— Вот семьдесят рублей!

— Давай еще!

— Нету. Ей-богу!

[ 23 ]

— Открывай комод!..

Еврей повиновался и открыл ящик с бельем.

— У тебя, Тихий, нет белья?..

— Так точно!..

— Выбирай!.. Так... бери и полотенце... так... бери еще пару... ну теперь давай я возьму, а теперь давай еще денег! — крикнул караим и приложил дуло винтовки ко лбу еврея.

— Ой вей! — вскочил больной сын и упал с кровати. Хозяин покопался в комоде и достал двести рублей, затем еще пятьсот.

— Тихий! Выйми мину! — скомандовал караим.

Тихий полетел в сени и, переворачивая с грохотом разное барахло, возился там минуты две.

— Мина вынута! — доложил он, входя.

— Идемте! — к великой радости семьи скомандовал караим.

Вышли на улицу. Мороз еще усилился. Вдали в конце улицы раздался тревожный свисток. Вероятно, там происходило то же. Сзади раздался другой свисток, и опять тишина. Гулко отдаются шаги наши по пустынной улице, и тускло колеблются газовые шары. Мы идем теперь за подводами за Юзовку. Караим нас ругает, а мы его. У меня замерзли руки, винтовки у всех без ремней, и приходится нести в руках. Наконец вышли за Юзовку. Семеновка где-то верстах в трех после по шоссе. Опять хрустит под ногами блестящий снег, искрится от месяца. Прошли с версту. Вдруг впереди блеснул огонек. Ближе, ближе. Огонек исчез куда-то вниз. Подходим. Сбоку шоссе

[ 24 ]

в канаве сидит человек. Очевидно, спрятался от нас. У него мешок с чем-то и шахтерская лампочка в руках.

— Ты кто? — спустились мы в канаву.

— Шахтер!

— Откуда идешь?

— С ночной смены!

— А что в мешке?

— Уголь!

Пощупали, действительно уголь. Хотели идти дальше, но Тихий что-то заупрямился.

— Стой! — запротестовал он. — Мандат надо проверить, чи той як его местожительство чи як воно! 15

— Да ну тебя к черту! — закричали мы. — Мы замерзли.

Тихий сконфузился, и мы пошли дальше, оставив шахтера, который нес, очевидно, краденый уголь.

Проходим какой-то полустанок, рудники и наконец после долгих расспросов, замерзшие, отыскали в овраге хутор Семеновку.

[ 25 ]

12. Вольноопределяющийся – добровольно поступивший в армию и обладающий достаточным образовательным цензом, чтобы со временем претендовать на первый офицерский чин.

13. Караимы – тюркоязычная народность, традиционно исповедующая караизм (во многом близкий иудаизму), представители которого живут главным образом в Крыму.

14. Правильно – Юзовка, ныне г. Донецк.

15. Мандат нужно проверить, или это, как его, местожительство, или как его! (укр.).

Судоплатов А. Дневник. Вступ. статья, сост. О. Матич, подг. Текста, послесл. и коммент. Я. Тинченко. М., 2014, с. 21-25.