Англо-французское соглашение 1904 года, 8 апреля (Вышинский, 1948)

Англо-французское соглашение 1904 года (Entente cordiale - "Сердечное согласие") - один ив важнейших дипломатических актов начала 20 в. Инициатива заключения соглашения принадлежала министру иностранных дел Франции Делькассе (см.), который во время Фашодского конфликта 1898 предлагал Англии генеральное соглашение на базе взаимных уступок и компенсаций по всему комплексу разделявших их колониальных вопросов. Он тогда получил отказ. После того как Делькассе потерпел неудачу в своих стараниях создать вместе с Германией и Россией блок против Англии, он решил получить компенсацию за Фашоду в Марокко и возобновить переговоры с Англией. С этой целью в 1900 Делькассе заключил сделку с Италией, гарантируя ей невмешательство Франции в её планы относительно Триполи в обмен за такое же невмешательство Италии в марокканские дела (см. «Баррер-Принетти соглашение 1902»), и в 1902 заключил пакт с испанским либеральным кабинетом Сагасты о разделе "сфер рлияния" - эвентуально оккупации и аннексии - в Марокко (см. «Франко-испанские соглашения 1902-1904 годов»). По существу эти соглашения были направлены против Англии, которая, исходя из стратегического значения Гибралтара, была особенно заинтересована в недопущении захвата Марокко какой-либо крупной державой. Правда, в 1899 году Джозеф Чемберлен, пытаясь склонить Германию к союзу против России и Франции, предлагал "уступить" ей часть Марокко, но эта часть лежала на атлантическом, а не на средиземноморском побережье, и Германия ею не соблазнилась. Испанский кабинет Сагасты подписал с Делькассе вышеупомянутый договор, но, опасаясь возможных осложнений с Англией, задержал его ратификацию. Сменивший его консервативный кабинет Сильвеллы не только отказался от договора, но и доложил о нём в Лондон. Английское правительство уже в конце 1901 года, заподозрив наличие франко-испанских переговоров, приняло через своих многочисленных агентов политические, финансовые и даже военные меры в Феце, чтобы закрепить своё влияние. Делькассе понял, что он может оказаться перед возможным повторением Фашоды, и со свойственной ему эластичностью обратился к Англии, тем более что к началу 1902 обострились русско-японские отношения, которые грозили отвлечь русского союзника на долгие годы от европейских дел и оставить, таким образом, Францию в одиночестве. Англия находилась в стеснённом положении в связи с англо-бурской войной. Кроме того, Германия, используя трудности Англии, выдвигала настойчивые требования по колониальным и финансовым вопросам (в частности по финансированию Багдадской железной дороги - см.), шантажируя её угрозой поднять вопрос об очищении Египта. Наконец, явно надвигавшееся нападение на Дальнем Востоке Японии на Россию, в котором Англия намеревалась оказать поддержку Японии, заставило её опасаться вмешательства Франции на стороне России. Истинным инициатором переговоров и творцом последовавшего соглашения был французский посол в Англии Поль Камбон (...), давнишний сторонник англо-французского сближения. Уже в самом начале 1902, когда стало известно о предпринятом Англией контрнаступлении в Марокко, Камбон от своего имени вёл с английским министром иностранных дел Ленсдауном переговоры о том, что Франция крайне заинтересована в сохранении статус кво в Марокко; несомненно, и Англия стоит на тех же позициях, но, к несчастью, согласно слухам, какие-то английские агенты и сам посланник Никольсон стараются при дворе султана заполучить монополии, финансовые привилегии вроде исключительного права давать султану займы и концессии на строительство дорог. Ленсдаун поспешил опровергнуть эти "злостные слухи" и заявить, что Англия стоит за сохранение статус кво в Марокко. Это была лишь маленькая дипломатическая разведка: одновременно Англия послала в марокканские воды крейсер, а Франция направила в Рабат к султану своего посланника из Танжера Сен-Рене Тайандье с письмом, напоминая султану о предыдущих его договорах с Францией, обеспечивающих за ней известное преобладающее влияние, особенно в пограничных с Алжиром районах, и с интимным предложением (подкреплённым хорошим денежным подарком) к министру султана Бен-Селиму отклонять всякие проекты, какие могут быть выдвинуты другими державами и их подданными. Всё это было выполнено с успехом. В июле 1902 года французское министерство иностранных дел выработало программу дальнейших действий на случай, если Италия и Испания предъявят свои притязания в отношении Марокко. Англию предполагалось умиротворить установлением свободы торговли в Марокко и обеспечением неприкосновенности Танжера путём создания над ним международного контроля. Это, впрочем, не исключало возможности требования со стороны Англии за уход из Марокко ещё дополнительной компенсации (намёк на возможность уплатить ей уходом Франции из Египта). Испании пришлось бы дать компенсацию в тех областях, которые отдаются договором под её "влияние"; и даже Германия, которая не удовлетворится предоставлением ей свободной торговли и давно зарится на приатлантическую область Сус с гаванью Агадир, должна будет получить какую-то компенсацию за свой отказ от Марокко, однако не в самом Марокко, а в колониальных владениях Португалии, на которые она уже получила "права" от Англии и которые Франция также готова будет ей "уступить". Так принцип сохранения статус кво незаметно преобразился в проект раздела Марокко между Францией и Испанией с соответствующими вознаграждениями другим державам-претендентам. Этот проект, пересланный в Лондон Камбону в качестве директивы для дальнейших бесед с англичанами, был им принят к сведению, но не к исполнению в той части, которая относилась к Германии. Камбон имел свои расчёты. В двухбеседах (23. VII и 6. VIII 1902) с Ленсдауном Камбон, указывая на "неспокойное состояние" на алжиро-марокканской границе, поднял вопрос о том, не следует ли обеим державам, Англии и Франции, "откровенно" обсудить меры ограждения своих интересов в Марокко на случай, если это государство впадёт в хаос вследствие внутренних беспорядков. И он принялся доказывать своему собеседнику, что английские интересы в Марокко весьма ограничены и сосредоточены главным образом в Танжере, в то время как Франция жизненно заинтересована, вследствие смежности Марокко с Алжиром, не только в порядке и спокойствии в султанате, но и в том, чтобы ни одна другая держава в нём не водворилась. Но по танжерскому вопросу легко будет сговориться: сам Танжер может быть интернационализирован; окружающая же область может быть передана слабой и не представляющей никакой опасности Испании, расположенной против этого побережья. Другие же державы не идут в счёт: Италия никаких притязаний предъявлять не будет, а Германия как держава не средиземноморская не имеет на Марокко никаких прав. Таким образом, в конечном счёте марокканский вопрос может быть урегулирован только Англией и Францией. Камбон, однако, ставил вопрос шире: если разрешить в дополнение к марокканскому ещё и некоторые другие, более мелкие вопросы, напр. сиамский, вызывающий недоразумения между обеими державами, то исчезнут вообще все трения между ними, и Англия и Франция, столь тесно связанные материальными узами торговли и финансов и общими культурными традициями, смогут отныне жить в "сердечном согласии" и стать оплотом мира во всей Европе, в частности против Германии. Камбон вышел тут за пределы своих инструкций, но именно эта широкая постановка вопроса произвела впечатление на английское правительство, у которого действительно уже портились отношения с Германией (в частности по вопросу о Багдадской ж. д., символизировавшей германский натиск на Ближний Восток) и которое уже вступило в переговоры с Японией о союзе. Однако оно не сразу пошло по пути, предложенному Камбоном. Ленсдаун, человек, не особенно решительный и не слишком искушённый в дипломатических комбинациях и принадлежащий ещё к старшему поколению, воспитанному в германских симпатиях, не решался окончательно порвать с" Германией и создать против неё единый блок с Францией. Однако к этому времени спор между английскими и германскими финансистами о размерах участия их в строительстве и контроле Багдадской железной дороги создал такое настроение, что в апреле 1903 года правительство возвестило свой полный отход от этого предприятия, что фактически означало бойкот его. Это сразу внесло коренную перемену в международную обстановку, так как вслед за Англией и Франция поспешила прекратить участие в строительстве железной дороги, и все надежды на добрые отношения между обеими державами и Германией рухнули. Яркой демонстрацией нового курса были визит короля Эдуарда VII президенту Лубе в Париж в середине апреля и его публичные выступления за сотрудничество и тесную дружбу между обеими нациями, вслед за чем последовал в июле ответный и столь же сердечный визит Лубе в Лондон. Одновременно начались переговоры о заключении между обеими странами арбитражного договора для мирного разрешения спорных вопросов, который и был подписан в октябре. Тогда только английская сторона перенесла платонические до тех пор переговоры о Марокко на деловую почву, потребовав от Франции особой платы за свой уход из Марокко в виде отказа её от своих притязаний в Египте, в частности от требования эвакуации его Англией. Как упоминалось, такая компенсация предвиделась французской стороной, но Камбон придал ей другую форму: Франция имеет в Египте огромные финансовые интересы и сильные в её общественном мнении моральные позиции, в то время как материальные и моральные интересы Англии в Марокко ничтожны; наконец, Англия по уходе Франции получает в Египте нечто готовое и материальное, в то время как Франция получает в Марокко только "надежду". Выходит, что обмен Марокко на Египет был бы неэквивалентным и что поэтому за признание английского господства в Египте Франция должна получить ещё дополнительное вознаграждение - Гамбию, врезывающуюся на атлантическом побережье Африки между французскими Сенегалией и Гвинеей. Ленсдаун отказался и в свою очередь предложил Франции отказаться от своих рыболовных монополий в водах и на западном побережье Ньюфаундленда, которые были за ней закреплены ещё в начале 18 века, по Утрехтскому мирному договору (...). Камбон доказывал, что Англия получила сейчас золотую возможность урегулировать, наконец, своё положение в Египте, ибо то, что даёт ей Делькассе, может быть, никогда не будет повторено его преемниками. "Представьте себе, например, - говорил он, - что мы отказываем вам в каких-либо уступках в Египте и, опираясь на Россию и Германию, начнём чинить вам трудности, - как вы из них выйдете?" Энергично подталкиваемое из Каира британским резидентом Кромером, который был заинтересован в освобождении Египта от европейской опеки, для чего отказ Франции от своих позиций был необходимой предпосылкой, английское правительство пошло в начале 1904 года на соглашение по всем пунктам. Конечным результатом долгих и трудных переговоров было подписание 8. IV генерального соглашения в виде одной конвенции о Ньюфаундленде и Западной Африке и двух деклараций - одной о Сиаме (Таи) и другой о Египте - Марокко. Конвенция носила компенсационный характер: Франция отказывалась от своих монопольных прав по рыболовству на побережье Ньюфаундленда, но рыболовы не лишались права ловить рыбу и омаров наравне с английскими колонистами; кроме того, они получали денежное возмещение за понесённый ущерб. За эту уступку Франция получала свободу плавания по р. Гамбии на важнейшем для неё участке и приобретала острова Лос, до того затруднявшие доступ к порту Французской Гвинеи Конакри, а также добилась исправления границы в Восточной Нигерии, открывшего ей удобную дорогу между р. Нигер и оз. Чад. Сиамская декларация касалась не одного Сиама: она включала отказ Англии от всяких претензий по вопросу о пошлинах в мадагаскарских портах и предусматривала создание кондоминиума на Ново-Гебридских о-вах, где до тех пор происходили столкновения между колонистами обеих стран. Что же касается Сиама, то он был поделён на две половины по р. Менам: англичане получили в сферу своего влияния, с исключительным правом иметь концессии и пр., западную половину, а французы получили в сферу своего влияния, с аналогичным правом, восточную половину, причём обе стороны взаимно обязались не аннексировать эти части. Основой соглашения была другая декларация, частично опубликованная тогда же, частично - в 1911 году. Англия заявляла, что не имеет намерения изменять политический статус Египта, а Франция обязалась не поднимать вопроса об эвакуации и вообще не чинить препятствий действиям Англии в Египте каким бы то ни было образом (ст. 1). Со своей стороны Франция заявила об отсутствии у неё намерения изменять политический статус Марокко, а Англия признавала за Францией ввиду смежности её владений с марокканскими преимущественное право охранять в Марокко порядок и оказывать Марокко помощь в административной, экономической, финансовой и военной областях. Английское правительство также гарантировало свободное плавание через Суэцкий канал соответственно международной конвенции 1888 года (ст. 6). Взамен Франция, как и Англия, обязалась не допускать сооружения укреплений на участке марокканского побережья, противолежащем Гибралтару (между Мелильей и о. Себу), делая исключение для испанских владений на этом побережье (ст. 7). Наконец, оба правительства обещали друг другу дипломатическую помощь в реализации вышеизложенных статей (ст. 9). Так гласил открытый текст декларации, а в секретных статьях было сказано: если Англия вопреки своим намерениям всё же решит внести изменения в систему капитуляций (см. Режим капитуляций) или в судебную организацию Египта, то Франция даст на это согласие, с тем чтобы и Англия дала таковое, если Франция захочет ввести такие же "реформы" в Марокко (ст. 1). Фактически эта статья предусматривала эвентуальное выдворение третьих держав из Египта и Марокко и закрепление этих стран за Англией и Францией соответственно. Исключение делалось опять в пользу Испании, которой оба правительства согласились в случае прекращения власти султана в областях, прилегающих к Мелилье, Сеуте и другим испанским владениям ("президиям"), передать их в качестве сферы её влияния вместе с управлением побережьем от Мелильи до р. Себу без права отчуждения его или частей его третьей стороне (ст. 2). Остальные секретные статьи касались финансовых вопросов. В итоге Англия и Франция предоставили друг другу эвентуальное право протектората и даже полной аннексии (если бы они захотели) Египта и Марокко соответственно с выделением некоторой части последнего Испании. Это обязательство Франция выполнила в октябре того же года секретным договором со своей запиренейской соседкой, предоставив ей, однако, гораздо меньшую долю в марокканской добыче, чем она готова была ей дать двумя годами раньше.

Международный эффект соглашения был очень велик: Германия была крайне встревожена соглашением - она не только теряла в лице Англии старого друга, но и лишалась средства шантажировать его угрозой перехода на сторону Франции. Россия, несмотря на успокоительные заверения Делькассе и Камбона, тоже не могла спокойно взирать на сближение французского союзника с вековечной её соперницей. Германская дипломатия и в частности кайзер Вильгельм II, осведомлённые о лондонских переговорах, делали всё, чтобы усиливать беспокойство России, докладывая о переговорах в Петербург и рисуя в мрачных красках измену Франции. Германская дипломатия пыталась использовать сложившуюся ситуацию, чтобы побудить Россию к союзу с Германией, но неудачно (см. Бьёркский договор). Германская дипломатия вынуждена была сделать хорошую мину при плохой игре: 12. IV германский канцлер Бюлов заявил в рейхстаге, что "Германия нисколько не заинтересована в существовании недружеских отношений между Англией и Францией, которые явились бы угрозой европейскому миру", и посему приветствует соглашение. Русский министр иностранных дел Ламздорф (...), приехав в Париж из Дармштадта, где ему стало известно об Англо-французском соглашении заявил, что русское правительство с удовлетворением узнало об этом событии и что "друзья наших друзей являются нашими друзьями". Англо-французское соглашение стало фундаментом, на котором был построен после англо-русского соглашения 1907 года (...) союз держав, противостоящих Германии и возглавляемому ею Тройственному союзу (...).

Со времени подписания Англо-французского соглашения 1904 года явственно стала обозначаться расстановка главных сил перед надвигавшейся первой мировой войной (см. Антанта).

Дипломатический словарь. Гл. ред. А. Я. Вышинский и С. А. Лозовский. М., 1948.

Литература:

Ленин, В. И. Тетради по империализму. [М.]. 1939. С. 621. - Mеждународная политика новейшего времени в договорах, нотах и декларациях. Ч. I. От Французской революции до империалистической войны. М. 1925. С. 313-316. - Documents diplomatiques français. 1871-1914. 2-me série (1901-1911). T. 4. Paris. 1932. P. 15-545. - Вritish documents on the origins of the war. 1898-1914. Ed. by G. P. Gooch and H. Temperley. Vol. 2. London. 1927. P. 285-399.- Die Grosse Politik der Europäischen Kabinette, 1871- 1914. Bd 20. Hf. I. Berlin. 1925. S. 1-34, 121-165. - См. также лит-ру к статье Антанта.