Поиск по документам XX века

Loading

Вторая мировая

Вторая мировая война охватывает период времени с 1 сентября 1939 года по 2 сентября 1945 года. С 22 июня 1941 хронологически совпадает с Великой Отечественной войной. Описанию Великой Отечественной войны посвящены тысячи публикаций, в частности см. многотомник История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945 в шести томах. М., 1960-1965. 

Эрнст Юнгер. [Страницы из дневника]. Излучения. Теберда, 5 января 1943

Утром снова в долине Теберды, несмотря на дождь. Кто знает, когда глаза немца снова увидят эти леса! Боюсь, после войны наглухо закроются многие участки планеты. Прежде всего хотелось еще раз насладиться видом старых деревьев; то, что они вымирают на этих почвах, кроме прочих дурных последствий, внушает крайнее опасение. Ведь они не только могучие символы неисчерпаемой земной силы, но и дух предков, сохраняющийся в дереве колыбели, кровати и гроба. В них, как в ларцах, заключена священная жизнь, которую человек теряет, когда они гибнут. Но здесь они все еще возвышались: мощные ели, ветки которых точно плотное одеяние облегали стволы, буки в серебристом глянце, корявые девственные дубы, серые дикие груши. Я прощался с этими деревьями, как Гулливер перед отбытием в страну лилипутов, в которой все великое возникает как результат конструирования, а не свободного роста. Все окружающее казалось мне призрачным, словно во сне, точно рождественская сказка, которую ребенок подглядел в замочную скважину, — и все же это останется в воспоминаниях в качестве мерила. Следует знать, что способен предложить мир, чтобы не сдаваться слишком задешево...

Эрнст Юнгер. [Страницы из дневника]. Излучения. Теберда, 4 января 1943

Далее вверх по долине Теберды до командного пункта капитана Шмидта, перегораживающего вместе со своими высокогорными стрелками два перевала наверху. Я воспользовался мотоциклом на гусеничном ходу, машиной для подъемов по бездорожью. Узкая тропинка вела наверх между гигантскими хвойными деревьями и замшелыми валунами. Ручеек бежал по ней из-под намерзшего пузырьком ледяного колокольчика. Справа, между отвалами бледной гальки, — словно разделенная на множество сосудов Теберда, а потом Аманаус, питающийся водой из ледников. Веселое журчание, своего рода голос вершин. Высоко наверху, в котловине Аманауса, стоят деревянные здания школы альпинистов и санатория. Шмидт принял меня на своем командном пункте, над которым высились ледяные великаны: слева массив Домбай-Ёльген, затем острый Карачаевский пик, восточная и западная Белая Кайя, а между ними своеобразный рог горы Суфрудшу. На мощном леднике Аманаус с его полями зеленоватого льда, глубокими ущельями и сверкающими гранями находятся посты, обеспечивающие перевалы. ..

Эрнст Юнгер. [Страницы из дневника]. Излучения. Теберда, 3 января 1943

Когда я в восемь часов приехал на аэродром, приземлился немецкий самолет-разведчик. Во время утреннего полета зенитный снаряд попал в его левое крыло, в котором теперь виднелась дыра величиной с арбуз. Потом на него накинулись четыре истребителя. Свой же бортовой стрелок при рывке машины вверх запустил сноп из двадцати пуль в верхнее рулевое управление. Во время воздушного боя снаряд оторвал у бортовой пушки правое боковое управление; свыше тридцати пуль продырявило машину. Серое покрытие отскочило, царапины отливали серебром. Бензобак также имел пробоины. Летчик, старший лейтенант, бледный, безмерно усталый, жадно затягивался сигаретой, объясняя, как он выдержал бой. Пробоины в бензобаке автоматически закрылись резиновой прокладкой. Разговор о прыжке в случае пожара. «Над русским районом это невозможно. Тогда уже все равно, стреляют ли сверху в голову или справа в парашют»...

Эрнст Юнгер. [Страницы из дневника]. Излучения. Майкоп, 2 января 1943

Ночью до пятидесяти бомб упало на местечко. С утра я отправился в Майкоп. Машина ехала мимо смененных отрядов, тянувших за собой средневековый канат. Вообще, все это скорее напоминает Тридцатилетнюю войну, чем прошлую, — и не только своими формами, но также религиозной проблематикой, высвечивающейся все яснее. Погода была ясной и мягкой. Утром я ходил в парк культуры, в котором крошатся гипсовые фигуры современных сверхчеловеков. Затем на крутой берег Белой. Днем меня принял генерал Конрад, командующий верхнекавказским фронтом. Он показал мне на столе огромную карту и сказал, что готовится отступление. Удары, нанесенные 6-й армии, расшатали все южное крыло. Он полагает, что наши силы за последний год были растрачены впустую людьми, разбирающимися в чем угодно, но только не в умении воевать. Особенно дилетантским является пренебрежение созданием ударной группировки войск на главном направлении; Клаузевиц перевернулся бы в гробу. Следуют за любым капризом, за любой случайной идеей, пропагандистские цели вытесняют стратегические. Можно захватить Кавказ, Египет, Ленинград и Сталинград, но не одновременно же! — и при этом существует еще несколько побочных планов.

Эрнст Юнгер. [Страницы из дневника]. Излучения. Апшеронская, 1 января 1943

Пророческие новогодние сны: я нахожусь в большой гостинице и с носящим при себе посеребренные ключи портье беседую о чемоданах путешественников. Он считает, что эти люди в высшей степени неохотно, с ощущением большой растерянности расстаются с чемоданами, которые означают для них нечто большее, чем просто футляр для их имущества. В них заключено все: путешествие, престиж и кредит. Чемоданы для путешественников — как их собственная кожа, как корабль, последнее, с чем расстаются в бурю. Я смутно ощутил, что гостиница — это мир, а чемодан — жизнь. Потом для стрельбы из лука я вырезал Александру стрелу из побега розы с красным бутоном на конце. Встал рано, готовясь к отъезду в Апшеронскую. Великолепное солнце сияло в горах, леса дышали фиолетовыми красками, обещавшими скорую весну. Я был в превосходном настроении, как воин, вновь выходящий на арену. Мелкие будничные дела в первый день года исполнены особой прелести; умывание, бритье, завтрак и записи в дневнике — символические акты, торжественно совершаемые человеком...

Эрнст Юнгер. [Страницы из дневника]. Излучения. Кутаис, 31 декабря 1942

Ночью сны. Я присутствую при разговоре между дамой в амазонке и господином средних лет, будучи сам то одним то другим партнером в разговоре и вообще чувствуя, что как индивидуум осуществляюсь в диалоге. Тут же отчетливо обнаружилась пропасть, существующая между действующим и наблюдающим: процесс, цельность которого я вначале ощущал совершенно отчетливо, приобретал диалектический характер, как только я начинал говорить. Эта картина характеризует мое положение вообще. Утром навестил г-на Майвега, командующего в Широкой Балке частью под названием «минералогическая бригада». Так называет себя полувоенное-полу-техническое формирование, задача которого — разведка, безопасность и освоение занятых нефтяных областей. Широкая Балка — это название широкой впадины, одного из мест, где нефть добывается в значительных количествах. Перед уходом русские сделали все, чтобы разрушить скважины и сооружения. Они залили отверстия для бурения цементом, завалив их затем кусками железа, спиралями, винтами и старыми бурами. Они опустили железные грибы, которые, когда их пытались пробурить и поднять наверх, раздавались в стороны и срывали буровые штанги...

Эрнст Юнгер. [Страницы из дневника]. Излучения. Кутаис, 30 декабря 1942

Место это — грязная дыра, отдельные пункты которой связаны гатью; это штаб, госпиталь, продовольственная служба. Вне этой тропы испытываешь совершенно невыносимые трудности. Так что смертельные случаи от перенапряжения не редкость. Поток грязи проникает и внутрь помещения. Я был утром в госпитале, стоящем посреди желто-бурой топи. При входе навстречу мне вынесли гроб старшего лейтенанта, которого доконало вчера шестое ранение. Одного глаза он лишился еще в Польше. В таких обстоятельствах необходимо соблюсти по крайней мере три условия нормального самочувствия: тепло, сухо, сытно. Это удавалось; видно было, как апатичные группы больных сумерничали в своих натопленных закутках. Преобладали простудные заболевания, притом в их острых формах: воспаления почек и легких. Здесь были часты также отморожения из-за постоянного перенасыщения воздуха влагой при температуре выше нуля — вследствие охлаждения испарением. Казалось, из людей выкачано все. У организма полностью отсутствуют резервы; тогда, слегка задев, пуля может привести к смерти, так как для борьбы даже с этим уже нет жизненной силы. Часты также поносы со смертельным исходом...

Эрнст Юнгер. [Страницы из дневника]. Излучения. Кутаис, 29 декабря 1942

Ночью сны. Среди прочего я листал прагматически составленную историю этой войны. Например, отрывок «Разъяснения к войне», каких я увидел там целую тьму, — толкования значений от простой атаки до важнейших церемоний. Утром отъезд, сперва к вокзалу Мук, потом через Асфальти и Кура-Цице на Кутаис. Из Кура-Цице я воспользовался грузовиком, так как дорога с ее глубокой колеей не годилась для легких автомобилей. Ночью подморозило, но под тяжестью колес верхний слой снова таял, так что дорога напоминала намазанный маслом хлеб. К тому же подъемы, выбоины, встречный транспорт, когда приходилось толкать машину по грязи. Водитель, шваб из Эслингена, человек холерического темперамента, близко к сердцу принимал эти беды: — Мля, выть хочется, кто в машинах понимает! — и опять при особенно сильных встрясках: — Бедная машинка! — говорил он своему мамонтообразному чудовищу...

Эрнст Юнгер. [Страницы из дневника]. Излучения. Апшеронская, 28 декабря 1942

Переход на другой берег Пшиша по длинному и узкому подвесному мосту, который раскачивается на проволочных канатах, точно на лианах. Река здесь шире, чем в горах, ее вода в ложе из глинистого, стоящего вертикальными ребрами сланца отливает зеленым камнем. Вдоль берега тянутся леса с великолепными деревьями. Я наткнулся на грустное селение, состоящее из деревянных домов, трухлявые драночные крыши которых дымились, а женщины, несмотря на холод, хозяйничали на воздухе у маленьких печей. Все здесь отдавало средневековьем, — проклюнувшийся из земли мир дерева и глины. Рядом также машины, которым здесь принадлежит роль, подобная той, что досталась белому человеку в Америке. Так, я видел пилораму, вокруг которой лес на значительном расстоянии был начисто вырублен. Глядя на это, ощутимо понимаешь варварский характер истребления, изображенного Фридрихом Георгом в «Иллюзиях техники». Оно происходит, покуда позволяют богатства природы, и оставляет за собой землю обессиленной, навечно бесплодной. Тут нужны духи старого Марвица, заботившегося о том, чтобы брали только от прироста, но не от капитала земли.

Эрнст Юнгер. [Страницы из дневника]. Излучения. Апшеронская, 27 декабря 1942

На два-три дня в Апшеронскую, помыться и отдать в починку вещи, износившиеся во время похода по горам. Место занято войсками обеспечения и снабжения, а также госпиталями, вокруг которых быстро растет венец кладбищ. Эти посевы мертвых обильны. Многих из погребенных здесь убила эпидемия, что я заключаю по нередко встречающимся на крестах именам врачей. Вечером отвечал на письма. Но работу пришлось закончить, так как рядом завел свою волынку громкоговоритель. С тех пор как Лютер кинул свою чернильницу в жужжащую муху, этот вид помех становится в наши дни все более бессовестным. Мне кажется, что помехи акустически соответствуют тем фигурам, что мы видим на картинах Босха, Брейгеля и Кранаха, изображающих искушения, — дьявольские, адские звуки, врывающееся в духовный труд демоническое тявканье, подобное хихиканью фавнов, глядящих с вершин скал на окрестность, или проникающему на поверхность бешеному разгулу в пещерах ада. Но выключать нельзя — это было бы кощунством.

Эрнст Юнгер. [Страницы из дневника]. Излучения. Куринский, 25 декабря 1942

Утром служба одного молодого католического священника, превосходно справлявшегося со своими обязанностями. Потом причащение у евангелического пастора, молодого унтер-офицера, делавшего свое дело также с большим достоинством. Затем охота на насекомых в долине Пшиша. В гнилом пне гнездо diaperis boleti с красными ножками — это его кавказская разновидность. Изучение насекомых поглотило много времени моей жизни, но я рассматриваю это занятие как поле, на котором упражняют тончайшую способность к дифференцированию. Эта способность позволяет увидеть самые скрытые особенности ландшафтов. Спустя сорок лет читаешь на этих крыльях письмена, словно китаец, знающий сотню тысяч иероглифов. Армия школьных учителей и педантов разработала систему, мудрствуя над ней вот уже скоро двести лет...

Эрнст Юнгер. [Страницы из дневника]. Излучения. Куринский, 24 декабря 1942

Ночью сны; я долго разговаривал с Фридрихом Георгом, вводя его в парижскую жизнь, и другими людьми. Один из них, маленький саксонец: «У людей есть все устройства для счастливой жизни, но они не пользуются ими». После завтрака поход в долину Пшиша, на охоту за насекомыми, — изысканное занятие. Такие вещи способствуют сохранению чувства собственного достоинства как образец свободного волеизъявления. Днем празднование Рождества; при этом мы вспомнили 6-ю армию. Если ей придется погибнуть в окружении, то зашатается вся южная часть фронта, и это будет именно то, что Шпейдель предсказывал мне весной как вероятное следствие кавказского наступления. Он полагал, что оно повлечет за собой «раскрытие зонтика», т. е. создание длинных фронтов с узкими подступами...

Эрнст Юнгер. [Страницы из дневника]. Излучения. Куринский, 23 декабря 1942

Вечером первая почта, привезенная де Марто из Майкопа. Пакетик с рождественскими пирожными, испеченный Перпетуей праздничный кекс с орехами из пасторского сада. Письма от нее, от матери, от Карла Шмитта. Он пишет о нигилизме, считая, что при прохождении через четыре стихии ему соответствует огонь. Стремление дать себя сжечь — своего рода бунт. Но из этого пепла возникает птица Феникс, иными словами, стихия воздуха. Карл Шмитт относится к немногим, кто пытается измерить мировой процесс категориями, не столь преходящими, как национальные, социальные, экономические. Просвещение только увеличивает слепоту, человек блуждает в световом лабиринте, власть тьмы более неведома ему. Например, ее величие, завораживающее зрелище которого открылось мне вчера с троса канатной дороги, — величие, царственно утвердившееся в своем логове. То, что порою извлекаешь из этого ада глубокое наслаждение — это очевидно...

Эрнст Юнгер. [Страницы из дневника]. Излучения. Куринский, 22 декабря 1942

Утром назад в Куринский. Снова мимо снесенного железнодорожного моста, где по-прежнему видна мертвая лошадь, крошечная, висящая на одном из деревьев, украшающих мост, как букеты. Как раз подломилась средняя доска на дощатом настиле, отодранная зацепившим ее передком орудия, так что ездовая лошадь провалилась в отверстие и болталась на постромках вниз головой над пенящимся потоком. Сначала она на мгновение, потом со все более краткими паузами с ноздрями уходила под воду, пока едущие и возницы наверху с беспомощным ужасом суетились вокруг нее. Тогда один унтер-офицер со штыком в руке прыгнул на мост и перерубил ремни; животное сразу же ринулось в воду и, поплыв, спаслось. Атмосфера беспокойства, неустроенности окружала это место — настроение на перевале. Снова о туннеле на высоте. Омар, добродушный азербайджанец, заботившийся обо мне в эти дни, позади нес мои вещи. Все так же лежал там в грязи мертвый носильщик, хотя ежедневно сотни людей проходили мимо. Брошенные трупы, видимо, становятся системой — не для людей, но для демона, хозяйничающего в таких местах. Злая необходимость погоняет всех...

Эрнст Юнгер. [Страницы из дневника]. Излучения. Навагинский, 21 декабря 1942

Рано утром отправился с Наве-Штиром вдоль долины Пшиша. Деревья у обрыва на вершине стоят в инее; их припудренные серебряной пылью ветки выделяются в отдалении на темном фоне нижних деревьев. Как странно, что незначительное изменение установившейся температуры, разница в несколько градусов, рождает такое волшебство. В этом есть что-то, вносящее надежду в жизнь и даже в самую смерть. Мы отдохнули у капитана Мергенера, командира боевой группы. Его командный пункт оказался белым домом, точно лесничество, одиноко лежавшее на утонувшей в грязи поляне. Посреди этой заваленной военным мусором пустыни я заметил ряд содержавшихся в чистоте могил, украшенных к рождеству ветками падуба и омелы. Участок был окружен воронками, но жильцы еще не выехали; слишком велика была разница между теплым жильем и бесприютным болотом...

Страницы

Подписка на Вторая мировая