Поиск по документам XX века

Loading

Документы 1925 года

И.М. Майский - И.В. Евдокимову. 24 января 1925 г.

Вашу статью об Эреибурге 2 прочитал и вот каково мое заключение. Статья внешне, стилистически, написана хорошо, остроумно (впрочем, местами несколько вычурно), с отношением Вашим к Эренбургу я в основном согласен, но ... но я считаю, что Ваша статья является образчиком не той критики, которая нам сейчас нужна. На конференции пролетарских писателей я выступал и провел резолюцию, настаивающую на придании нашей литературной критике в первую очередь общественно-публицистического характера. Это значит, что критик должен выяснить социальные корни данного произведения и дать оценку не только творческой физиономии писателя, но и изображаемым им явлениям жизни.

Д.А. Фурманов - И.М. Майскому. 31 января 1925 г.

Может, некогда, а может, Майский не хочет отвечать? Мне сообщали, что в близком будущем предполагают в газетах дать сведенья о «Мятеже», так сказать, рекламнутъ заблаговременно. Пусть вас это не смущает - «Мятеж» появится лишь в конце февраля, так что в «Звезде» пропустить успеете, ежели к тому есть охота. Жму руку. Дм. Фурманов

О политическом настроении студентов Москвы.

...Состав студенчества, несмотря на старания большевиков сравнять его - довольно пестрый. Нередко можно встретить студента «старика», который кое-как маскируясь, доканчивает, несмотря, на трудную и враждебную обстановку. Попадаются и представители новой «нэповской» буржуазии, которые учатся за плату. Есть и деловые мужички, которые пролезли, несмотря на все большевистские рогатки. Много есть коммунистов из рабочих и вышедших из неопределенных классов и сословий. У большевиков, как органических недоучек, есть какой-то страх, недоверие к учащейся молодежи, чувствуется боязнь /как они выражаются/ «идеологического перерождения»...

Д.А. Фурманов - И.М. Майскому. 21 февраля 1925 г.

Надо знать дьявольскую кухню Госиздата, чтоб не удивиться: «Мятеж» самое ранее может выйти книгой во второй половине Марта. (Это вместо предполагавшегося января-то!) Ныне - лишь идет корректура. Буду рад, ежели пустите в очередном номере «Звезды» 1. Жму руку и от сердца благодарю за подмогу в полсотни целковых, поступили в оборот мой как раз ко времени. На фронте нашем, как известно, положенье резко переменилось, вражий стан заворошился и зашипел, как растревоженное осиное гнездо: гудят, язвят, пронимают до костей.

Д.А. Фурманов - И.М. Майскому. 28 февраля 1925 г.

С «Мятежом» кончаем раз навсегда* - идти ему в «Звезде» явно не суждено, теперь только перешли его мне обратно сюда на Госиздат. Аванс 50 р[уб]. отработаю чем-либо иным. Об этом - конец, навеки. Теперь наши дела. Изумляюсь, что ВАПП не шлет ничего. Официально тут ничего не знаю, я в «правление ВАПП» (11 человек) не вошел. Родов подлечивается в санатории - этим, верно, все и объясняется, что Семен крепко прихварывает. Но, во всяком случае, тереби их, грянь письмо, отзовутся.

Tags:

И.М. Майский - И.В. Козлову. 12 марта 1925 г.

Ваше письмо, хотя и с некоторым запозданием, все-таки получил. Признаюсь, очень был рад. Экспедиция в Монголию осталась у меня одним из лучших воспоминаний моей жизни, и все, что ее напоминает, доставляет мне большое удовольствие. А ведь «Иван Васильевич Мелкий» был заметной фигурой в моей Экспедиции. Как он с ходками 3 управлялся, как с монголами разговаривал и под конец даже обследовал хошун мингытов.

С.А. Родов - И.М. Майскому. 14 марта 1925 г.

Долгонько что-то нет от Вас никаких вестей. Что слышно? Как ЛАПП? Как № 1 «Звезды»? Как воспринимаете «дискуссию» в «Правде»2, «дискуссию», где участвует только одна сторона? Что известно Вам об идеологической комиссии Политбюро3? Вероятно, в Ленинграде разные несуразные слухи ...

Tags:

А.Д. Калинников - И.М. Майскому. 19 марта 1925 г.

Начинаю с несколько печального сообщения – проф[ессор] Михайлов надул со своей статьей в самый последний момент. Он говорит: «Я пришел к убеждению, что я, не достаточно ориентирован в деревенских вопросах». Чтобы «загладить» свой неожиданный отказ, Михайлов передал свое задание зав[едующему] организационным] отделом НКВнудела тов. Чугучеву и просил меня передать Вам, что Чугучев* напишет гораздо лучше его самого.

И.М. Майский - С.А. Родову. 20 марта 1925 г.

Очень хорошо, что написали письмо. За время Вашего отсутствия как-то прервалась наша связь с Москвой. Раза два ЛАПП посылал ВАППу запросы, но безрезультатно. Теперь, надеюсь, сношения наладятся. Кое-что о московских событиях мы знаем, но не всегда из хороших источников. Держите нас в курсе всех новостей. В частности, информируйте точнее об инциденте с Вами2, так как попутчики и др[угие] распространяют здесь самые фантастические слухи вроде того, что Вас судит ЦКК, что Вас исключили из партии и пр. Самое лучшее было бы, если бы Вы прислали копию своего ответа Ходасевичу3 и сообщили бы, имела ли по данному поводу с Вами беседу какая-нибудь партийная инстанция, и какая именно.

С.А. Родов - И.М. Майскому. 28 марта 1925 г.

Ваше письмо получил только 25-го, видно путешествовало из Госиздата, т. к. мы переехали на Тверской бульв[ар], ул. Герцена. Очень хорошо, что работа ЛАППа несколько оживилась, но опасаюсь, что Ваш отъезд отразится неблагоприятно на общем положении пролет[арской] литер[атуры] в Ленинграде, не говоря уже о «Звезде». Выход сборника «Спор о литературе»2 можно только приветствовать. Не плохо и то, что деньги будут платить: уж очень нужны, и чем скорее, тем лучше.

И.М. Майский - С.Л. Миклашевской. Конец марта 1925 г.

Да не испугает Вас официальный бланк и пишущая машинка: просто другой бумаги под рукою нет, и на машинке я привык теперь писать больше, чем от руки. Жизнь наша механизируется, ничего с этим не поделаешь. Вообще же мне хочется говорить с Вами по-старому, по-товарищески, по-дружески, как умели мы когда-то говаривать, лет двадцать с хвостиком тому назад... Ах, сколько времени прошло с тех пор, сколько воды утекло, сколько событий сменилось. Да и сами мы изменились. Я, по крайней мере, чувствую в себе большие перемены, особенно большие со дня нашего последнего свидания с Вами в Самаре в 1918 г.

И.М. Майский - А.В. Бурдукову. 31 марта 1925 г.

Виноват я перед Вами страшно: столько раз собирался ответить на Ваши письма, представлявшие для меня такой интерес, и все как-то не удавалось. Когда живешь жизнью большого города с его сутолокой и лихорадкой, не успеваешь писать друзьям. Но вот сейчас я решил «замолить» свои грехи по части переписки, и вот шлю Вам эти строки.

И.М. Майский - Б.З. Шумяцкому. Начало апреля 1925 г.

Пишу Вам прощальные строки из Ленинграда: не так давно я назначен советником нашего полпредства в Лондоне и дней через 7-8 покидаю здешние края. Недели две проживу, вероятно, в Москве, а там и за границу. К концу апреля или в начале мая рассчитываю уже быть на месте своей новой работы. Уезжаю из Ленинграда без всякого сожаления, даже с радостью, ибо очень тяжела здесь обстановка работы для всякого «чужака». Немножко жаль журнал, за его будущее я не совсем спокоен, но и тут все те же объективно-ленинградские обстоятельства сильно отравляли удовольствие от работы и вообще делали ее невозможной для меня.

А.В. Бурдуков - И.М. Майскому. 15 апреля 1925 г.

От души благодарю за Ваше письмо от 31.III, которое получил вчерашнего дня. Искренно приветствую Ваше возвращение в Наркоминдел. Конечно, эта атмосфера и работа Вам будет по душе и Вашему призванию и квалификации. Не думаю, чтобы Вы были так заняты по Наркоминделу, чтобы не смогли уделять время и литературе, думаю, что и эта часть, литературная, у Вас не пострадает. Искренно желаем Вам успеха на этом большом поприще внешней политики.

И.В. Козлов - И.М. Майскому. 20 мая 1925 г.

Ваше письмо от 12.III.25 г. 1, а также заказную бандероль с четырьмя книгами Вашего произведения получил, за что шлю Вам от всего сердца чувствительную благодарность... еще и еще... С удовольствием читаю Ваше письмо и перечитываю, а также читаю и книгу, хотя в настоящее время немного свободных часов. Когда я читаю Ваше произведение «Вершины», то мне кажется, что с этим одновременно, т.е. научным политическим изучением, изучаю и Вашу мысль, может быть, и ошибаюсь, но я так убежден. Да, Иван Михайлович, от Хангельцыка до Лондона большой шаг!

Германо-египетская конвенция 1925 года, 16 июня

Германо-египетская конвенция 1925 года - была подписана 16. VI в Каире египетским премьер-министром Ахмедом Зиваром пашой и германским посланником Мартенсом. По ст. 147 Версальского мирного договора Германия признала британский протекторат над Египтом и отказалась от капитуляционных прав в Египте. Все договоры, конвенции, соглашения и контракты, заключённые Германией с Египтом, были объявлены отменёнными. Германия обязалась не вмешиваться в переговоры между Великобританией и другими державами относительно Египта (ст. 148).

Женевский протокол 1925 года, 17 июня

Женевский протокол 1925 года о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств - подписан 17. VI в Женеве представителями 37 государств, в том числе Великобритании, Германии, Италии. Румынии, США, Турции, Финляндии, Франции и др. Впоследствии к протоколу присоединились ещё 11 государств.

Женевский протокол, 17 июня 1925 года

ЖЕНЕВСКИЙ ПРОТОКОЛ. Протокол О запрещении применения на войне удушливых, ядовитых и других подобных газов и бактериологических средств; подписан 17 июня 1925 года представителями США, Великобритании, Франции, Германии, Японии и ряда других государств. Советский Союз присоединился к Протоколу 2 декабря 1927 года.

Из речи А. Деникина памяти генерала С. Маркова. 2 июля 1925 г.

Ни одно из правительств (антибольшевистских. — Сост.) ... не сумело создать гибкий и сильный аппарат, могущий стремительно и быстро настигать, принуждать, действовать и заставлять других действовать. Большевики тоже не захватили народной души, тоже не стали национальным явлением, но бесконечно опережали нас в темпе своих действий, в энергии, подвижности и способности принуждать. Мы с нашими старыми приемами, старой психологией, старыми пороками военной и гражданской бюрократии, с петровской табелью о рангах не поспевали за ними...

А.С. Макаренко – М. Горькому. 8 июля 1925 г.

Трудно поверить, но я второй год не могу получить Ваш точный адрес. Писал в редакции всех журналов, в которых Вы участвуете, но ответа не получал. Наши воспитатели писали кое-кому из людей, побывавших у Вас в гостях, но тоже ответом нас никто не порадовал. В общем мы знали, что Вы в Сорренто, но ведь нужно знать и что-то большее. Наконец в «Огоньке» мы нашли статью о Вас и в ней Вашу литературную фамилию, написанную по-итальянски. Так и посылаем. В статье «Огонька» написано, что в Сорренто все знают Ваш адрес. Кто мы такие? В Полтаве 25 августа 1920 года была открыта колония для несовершеннолетних правонарушителей. Я состою заведующим этой колонией с самого ее основания, мне тогда же удалось собрать крепкий коллектив воспитателей, который работает в колонии вот уже 5 лет, почти без изменений в составе...

И.М. Майский - И.В. Козлову. 12 июля 1925 г.

Ваше письмо от 20.V, хотя и с некоторым запозданием, все-таки дошло до меня. Очень рад, что вы получили и мои книги, и «Звезду». Приятно также было снова услышать весточку от человека, с которым так близко пришлось познакомиться в Монголии. Только сегодня я рассказывал своей жене, как во время поездки от Хангельцыка до Хатхыла летом 1920 г. я на одной из дневных остановок сжег себе ноги, вспомнил я всю эту историю потому, что сегодня у нас очень жаркий день, а ведь вы были со мной в этом путешествии! И так постоянно: я часто вспоминаю Монголию, а вместе с Монголией вспоминаю и вас.

А.Д. Калинников - И.М. Майскому. 13 июля 1925 г.

Согласно Вашей просьбе посылаю Вам протоколы 1-го Великого Хурулдана Монгольской Народной Республики 2. Насколько мне известно, в Москве имеется не более 3-4 экземпляров этой книги, и мне удалось послать ее Вам только благодаря исключительной любезности тов. Берлина. Тов. Берлин согласился послать Вам на время свой, постоянно необходимый ему в его работе в Отделе Дальнего Востока экземпляр протоколов с тем, что Вы не задержите книгу в Лондоне более месяца и по использовании вернете ее по диппочте в мой адрес или адрес Берлина.

М. Горький – А.С. Макаренко. 19 июля 1925 г.

...Есть ли в колонии библиотека? Если есть — не могу ли я пополнить ее? Буде Вы нуждаетесь в этом — пошлите список необходимых Вам книг в Москву, Кузнецкий мост, 12. «Международная книга», Ивану Павловичу Ладыжникову. Мне очень хотелось бы быть полезным колонии. Передайте мой сердечный привет всем колонистам. Скажите им, что они живут во дни великого исторического значения, когда особенно требуется от человека любовь к труду, необходимому для того; чтоб построить на земле новую, свободную, счастливую жизнь...

Неттунские соглашения 1925 года, 20 июля

НЕТТУНСКИЕ СОГЛАШЕНИЯ 1925 года, Неттунские конвенции, - подписаны 20 июля в Неттуно (Nettuno, Юго-Запад Рима) главой фашистского правительства Италии Б. Муссолини и югославскими представителями правительства Пашича; ратифицированы 14 ноября 1928 года, являлись результатом сговора реакционных кругов фашистской Италии, добивавшихся усиления итальянского влияния в Юго-Восточной Европе, и правящих кругов королевства Югославии, пошедших на уступки агрессивным требованиям итальянских фашистов в надежде получить их поддержку в подавлении демократического движения.

А.С. Макаренко – М. Горькому. Август 1925 г.

Вчера мы получили Ваше письмо. Я не хочу даже искать слов, чтобы изобразить нашу радость и нашу гордость, — все равно ни одного слова не найду, и ничего не выйдет. Сегодня с утра задождило — бросили молотьбу и все пишут Вам письма. Кому-то вчера на собрании после чтения Вашего письма пришла в голову мысль: общее письмо никуда не годится, пускай каждый напишет Вам записку. Насилу убедил хлопцев, что Вам будет очень трудно читать столько писем. Тогда решили писать по отрядам — сейчас вся колония представляет нечто вроде «Запорожцев» Репина, умноженных на 15 — число наших отрядов: такие же голые загоревшие спины и такие же оживленные лица, нет только запорожского смеха. Писать письмо Максиму Горькому не такая легкая штука, особенно, если писаря не очень грамотные. Дождь перестал, и наш агроном, у которого тоже усы еще не успели вырасти, волнуется молча: все же ему стыдно признаться, что молотьба выше всех писем...

М. Горький – А.С. Макаренко. 17 августа 1925 г.

Ваше письмо привело меня в восхищение и тоном его и содержанием. То, что Вы сказали о «деликатности» в отношении к колонистам, и безусловно правильно и превосходно. Это — действительно система перевоспитания и лишь такой она может и должна быть всегда, а в наши дни — особенно. Прочь вчерашний день с его грязью и духовной нищетой. Пусть его помнят историки, но он не нужен детям, им он вреден. Сейчас я ре могу писать больше, у меня сидит куча иностранцев, неловко заставлять их ждать. А Вам хочется ответить хоть и немного, но сейчас же, чтоб выразить Вам искреннейшее мое уважение за Ваш умный, прекрасный труд...

И.М. Майский - Н.И. Ляховецкой. 30 августа 1925 г.

Прости великодушно, что так долго не давал о себе знать, хотя давно собирался это сделать, - очень занят был. Раковский сейчас в отпуске (уже больше месяца), мне приходится его заменять, а это значит, что сверх обычной я имею еще весьма солидную дополнительную нагрузку. Правда, работа здесь интересная, и Лондоном до сих пор я был доволен, но все-таки времени-то в сутках только 24 часа.

А.С. Макаренко – М. Горькому. 8 сентября 1925 г.

Я опять пересылаю целую кучу писем. Они во всех отношениях неудачны, наши хлопцы не умеют в письме выразить то, что они чувствуют, да это ведь часто и наши взрослые не умеют. К тому же вся наша верхушка в числе 19 человек уехала на рабфаки. А чувствуем мы много. Ваши письма делают у нас чудеса, во всяком случае делают работу нескольких воспитателей. Простите за такой «рабочий» взгляд на Вас, но ведь Вы сами этого хотели. Нужно быть художником, чтобы изобразить наши настроения после Ваших писем. С внешней стороны как будто нечего протоколировать. Сидит за столом председатель и возглашает: «Слушается предложение Максима Горького!» А в это время зал никак не может настроиться на деловой лад. Глаза у всех прыгают, чувства тоже прыгают, и все это хочет допрыгнуть до Вашего портрета и что-нибудь сделать такое...

И.М. Майский - К.А. Лигскому. 12 сентября 1925 г.

Привет из дальних стран от меня и от Агнии. Живем здесь вот уже четыре месяца и понемножку привыкаем к новой обстановке, которая - ах, как во многом, - отличается от нашей. Я «советничаю» в полпредстве, а Агния работает в торгпредстве. У меня работа весьма интересная и живая, так как на моем попечении сношения с прессой и рабочим движением, а вот Агния очень огорчается: у нее канцелярщина. Однако пока ей приходится терпеть, ибо языком она еще не овладела, а до ознакомления с языком трудно думать о какой-либо более живой работе. Впрочем, с языком дело у Агнии лучше, чем я ожидал, и скоро уж можно ожидать здесь значительных результатов.

М.М. Абрамсон - И.М. и А.А. Майским. 28 сентября 1925 г.

Прежде всего привет Вам из одной из многочисленных китайских столиц. Во всяком случае, не из тех, которые общеизвестны. Как можно понять из первых же двух строк, речь идет от лица того же zum Abramson, который, однако, подобно Хулио Хуренито в настоящее время фигурирует под фирмой Ма-сулин, что в переводе на русский язык ничего хорошего не означает, ибо некоторые переводят - Мазурин, а другие - просто Мазурик. Единственное утешение, что это смахивает немного на Массарика, а потому легко может быть принято за интеллигентную чешскую фамилию.

М.М. Литвинов - И.М. Майскому. 17 октября 1925 г.

Меня заинтересовал п. 6-й Вашего дневника № 15, где Вы пишите о намеченной Вами работе об английской экономике. Мне неясно, имеется ли в виду обычное обогащение нашего книжного рынка еще лишним трудом об Англии, агитационной ли брошюрой или же сборником информационных материалов, которые помогали бы и Наркоминделу в его политической ориентировке. Меня, конечно, интересует последний случай. Я очень опасаюсь, что авторы труда увлекутся чисто агитационными стремлениями и желанием доказать неизбежность близкой гибели враждебной нам капиталистической Англии в духе обычных изображений на страницах нашей печати положения дел в капиталистических странах.

Ирако-недждийские соглашения 1925 года, 1 ноября

Ирако-недждийские соглашения 1. XI 1925. В октябре 1925, когда войска Ибн-Сауда, завоевав почти весь Хиджаз, подходили к Джидде, в лагерь Ибн-Сауда в Бахре явился английский ген. Клейтон и, вступив с ним в личные переговоры, заключил два соглашения: а) "соглашение Бахра", подписанное Клейтоном от имени Ирака, о режиме на границе между Недждом и Ираком; б) "соглашение Хадда" (по названию соседней местности), подписанное Клейтоном от имени Англии, о границе между Недждом и Трансиорданией.

М. Горький – А.С. Макаренко. Ноябрь 1925 г.

Получил письма колонистов и Ваше, очень радуюсь тому, что отношения между мною и колонией принимают правильный характер. Я прошу и Вас, и колонистов писать мне всякий раз, когда это окажется желаемым, — а тем более, — нужным. Я послал колонии снимки Неаполя и Сорренто, получили Вы их? И написал в Москву, чтоб колонии выслали все мои книги. Мне хотелось бы, чтоб осенними вечерами колонисты прочитали мое «Детство», из него они увидят, что я совсем такой же человечек, каковы они, только с юности умел быть настойчивым в моем желании учиться и не боялся никакого труда. Веровал, что действительно: «учение и труд все перетрут»...

Англо-французское соглашение 1925 года, 19 ноября

Англо-французское соглашение 1925 года - заключено 19. XI в устной форме в результате переговоров, происходивших в Лондоне между французским верховным комиссаром в Сирии де Жувенелем и английскими министрами: иностранных дел - О. Чемберленом и колоний - Эмери, об установлении (после 7-летнего периода англо-французского соперничества и борьбы) "англо-французского единого фронта на Ближнем Востоке". Этот поворот в политике держав был вызван ростом национально-освободительного движения на Востоке, в частности укреплением республиканской Турции и сирийским восстанием 1925 года.

А.С. Макаренко – М. Горькому. 24 ноября 1925 г.

Я надеюсь, что Вы не будете на меня сердиться за то, что я на время прекратил поток наших писем к Вам. Мы чересчур злоупотребляли Вашим расположением к нам и, вне всякого сомнения, много отнимали у Вас дорогого времени. Хлопцы немного дулись на меня за то, что я решительно запротестовал против целых ворохов бумаги, которые они опять наладили в Сорренто. Я считаю, что только изредка мы имеем право беспокоить Вас и то должны чувствовать угрызения совести. В колонии сейчас хорошо. Наша злоба дня — переезд в Запорожье. Уже давно мы хлопотали о переводе нашей колонии на какой-нибудь простор. В этом вопросе не только хозяйственное устремление. По моему мнению, наше советское воспитание так, как оно определяется в нашей литературе, и в особенности, как оно сформировалось на практике, не представляет ничего ни революционного, ни советского, ни просто даже разумного...

И.М. Майский - Н.И. Ляховецкой. 28 ноября 1925 г.

Я очень виноват перед тобой за долгое молчание. Но, право, так много всякого дела и так незаметно проходят дни, что порой просто даже жутко становится. Собираешься, собираешься написать, и все не можешь найти подходящего момента. Вот и сейчас я получил наконец возможность черкнуть тебе несколько слов только потому, что немножко простудился (кашель и насморк) и на сегодня остался дома. А завтра опять иду на работу, и снова завертится колесо.

Локарнские договоры 1925 года, 1 декабря

Локарнские договоры 1925 года о гарантии западных границ Германии и арбитраже - парафированы 16. X в Локарно (Швейцария), подписаны 1. XII в Лондоне. Непосредственным поводом для открытия переговоров о Локарнских договорах послужило предложение о западноевропейском пакте, сделанное Англии германским министром иностранных дел Штреземаном 20. I 1925. 9. II 1925 года Штреземан передал французскому правительству официальный проект гарантийного пакта. Германия давала обязательство сохранять статус кво на своих западных границах, но одновременно подчёркивала нежелание давать какие бы то ни было обязательства в отношении своих восточных границ...

Локарнские договоры 1925 года, 1 декабря

ЛОКАРНСКИЕ ДОГОВОРЫ 1925 года - договоры между Бельгией, Великобританией, Германией, Италией, Польшей, Францией и Чехословакией. Содержание их было согласовано на Локарнской конференции 1925 года. Включали: общий гарантийный договор - между Германией, Францией, Великобританией, Бельгией и Италией; германо-бельгийский, франко-германский, а также германо-польский и германо-чехословацкий договоры об арбитраже.

Итало-египетское соглашение 1925 года, 6 декабря

Итало-египетское соглашение 1925 года - было подписано 6. XII в Каире премьер-министром Египта Ахмедом Зиваром пашой и итальянским посланником в Египте Негротто Камбиазо. После первой мировой войны Италия, исходя из Лондонского договора 1915 года (...), добивалась передачи ей египетского оазиса Джарабуб - на границе Египта и Ливии. Обменом нот от 10-13. IV 1920 года между Мильнером и Шалойя Англия обещала передать Италии этот оазис в обмен на присоединение к Египту небольшой прибрежной полосы к северу от Соллума.

Муссолини-Грэхем соглашение 1925 года, 20 декабря

Муссолини-Грэхем соглашение 1925 года - англо-итальянское соглашение об Эфиопии; оформлено обменом нот между Муссолини и британским послом в Риме Грэхемом 14-20. XII. В обстановке обострения англо-французских отношений после Локарнской конференции и после неудачных попыток получить от Эфиопии концессию на постройку плотины на оз. Тана Англия решила поддержать итальянскую политику в Эфиопии. Наметившееся уже в Локарно англо-итальянское сближение было закреплено при свидании Муссолини с английским министром иностранных дел Остином Чемберленом в Раппало в начале декабря 1925 года. Результаты этих переговоров были оформлены Муссолини-Грэхем соглашения...