Поиск по документам XX века

Loading

Письмо

Рубрика "Письмо" на сайте Документы XX века представлена широко, даже слишком. Поэтому подавляющее большинство писем отмечено иным тэгом, например, МИД СССР или другими. К собственно этой рубрике отнесены письма, не подпадающие под иную классификацию, например, личные письма исторического лица своим близким друзьям и членам семьи.

+ + +

Дама с прислугой, держащей письмо.

ПИСЬМО. Французский термин l'écriture, как он разрабатывался в структуралистской традиции, не поддается точному переводу на другие языки: и в английском wrighting, и в немецком Schrift или Schreiben теряется целый пласт значений. Письмо указывает на реальность, не сводимую к интенциям той или иной производящей текст личности. У Ж. Деррида l'écriture почти равнозначно «первописьму» (Urschrift); в постструктуралистском (Постструктурализм) литературоведении, исходящем из теоремы о «смерти автора», обращение к феномену п. обусловлено отказом от связи языка с человеком как его началом и источником. Понятие письма играет ключевую роль в полемике деконструктивизма (реконструкция) с традиционной литературой как литературой «присутствия» - по аналогии с дерридианской критикой «метафизики присутствия».

Согласно Р. Барту, письмо есть «точка свободы писателя между языком и стилем». Пишущий всегда находится в промежутке между языком, данным ему как внешнее, и идущим «изнутри» стилем; у него, таким образом, не остается иного выбора, кроме формальной реальности письма. Письмо выражает отношение между творчеством и обществом.

Современная лингвистика, как и греческая философия, начиная с Платона, третировала письмо как нечто вторичное по отношению к языку как речи. Согласно Ф. де Соссюру, единственным оправданием существованию п. является репрезентация речи. Абсолютный примат речи, голоса, фонемы над письмом стал для Ж. Деррида поводом поставить вопрос о лого-фоно-центризме современной европейской рациональности. Ж. Деррида находит, что убеждение Ф. де Соссюра в абсолютной чуждости письма внутренней системе языка восходит к известному утверждению Аристотеля, согласно которому речь непосредственно передает представления души, письмо же всего лишь выражает то, что уже заложено в речи, голосе. Тем самым устная речь оказывается ближе к истине, чем письменная, которой остается скромный удел «материи», «внешнего», «пространственного». Речь движима живым дыханием, тогда как письмо ассоциируется с омертвлением, несет в себе смерть; оно, по сути, уже есть смерть, или, как говорит Ж. Деррида, всегда имеет характер завещания.

Современная западная философия. Энциклопедический словарь / Под. ред. О. Хеффе, В.С. Малахова, В.П. Филатова, при участии Т.А. Дмитриева. М., 2009, с. 168-169.

 

 

Письмо П.А. Столыпина к жене О.Б. Столыпиной. (11.28)

Только что вернулся из Крюкова1, теперь 5 часов дня и спешу написать Тебе два слова. Впечатление благоприятное – дачки (их 4) такие, как все под Москвою, но совершенно заново ремонтированные, земля под снегом, не видать, но лес, хотя молод, но хорош; он даже слишком густ, так что нуждается в чистке.

Письмо П.А. Столыпина к жене О.Б. Столыпиной. (10.16)

Пишу Тебе, чтобы сообщить, что надеюсь приехать 19-го днем, так как вчера в первый же день приналег и кончил жеребьевку. Хотя сидим до 11-ти вечера, но мне так весело и радостно, что приеду днем раньше, что не чувствую усталости.

Письмо П.А. Столыпина к жене О.Б. Столыпиной. (09.27)

Милая, ненаглядная, любимая, драгоценная и единственная. Ты теперь скоро ляжешь спать, и я шлю Тебе свой нежный поцелуй. Я целый день за делами, но как только приехал, загорелся тут в Кейданах дом и я целый час простоял на пожаре. Завтра посылаю Клейна в Ковну, т. к. пришла в голову мысль устроить маленький склад в самом Народном Доме. Жицкого1 нанял сюда для Кейдан – честный, но вялый.

Письмо П.А. Столыпина к жене О.Б. Столыпиной. (09.13)

My beloved, il est 10 heures and I want to kiss You before to go to bed, Voilà ma journée: à la gare Klein1 et Храпов[ицкий] avec des affaires. A <1 нрзбр.> Бакановск[ий] et Miller. Comme les fêtes juives commencent à 5. h. je suis allé pour le robe d’Evgenie et les étoffes et rubans pour les chapeaux des enfants. Tout est fait et le <фам. нрзбр.> fera les chapeaux par 2 r. dans 2 semaines. Á 2 ½ une séance chez le gouv[erneur].

Письмо П.А. Столыпина к жене О.Б. Столыпиной. (08.31)

Приехал сюда вчера ночью с опозданием на 3 часа, написав Тебе два раза с дороги (получила ли Ты?). На вокзале никого не было, с большим трудом добыл извозчиков в Петровский дворец. Там уже отчаялись меня видеть. Поужинал, прочел Твои бесценные, дорогие письма и заснул как убитый на мягком матрасе после 3 недель соломенных тюфяков. Сегодня утром первый мой привет Тебе, моему солнышку ясному. Так мне грустно, что Ты назначила, по своим соображениям, приезд мой на 1 сентября.

Письмо П.А. Столыпина к жене О.Б. Столыпиной. (08.30)

Я решил ехать сегодня в 11 ч[ас]. вечера, так как мне больше нечего тут делать. Сегодня опять подробно смотрел дом и постройки. Утром был у обедни. Крестьяне встретили меня у ворот храма с хлебом-солью и начали жаловаться на Шаталова и благодарить за мою заботу о храме. Отслужил молебен. После обедни опять говорил с мужиками, дал им 3 рубля на водку; старики становились перед мною на колени.

Письмо П.А. Столыпина к жене О.Б. Столыпиной. (08.29)

Милая, добрая моя. Вчера ночью прибыл сюда и нашел три Твоих письма, а сегодня пришло четвертое открытое. Такое счастие и так хорошо вышло – в Чулпановке успел получить последнюю Твою почту, а тут уж ждали свежие письма. За тысячу верст чувствую Твою нежность и доброту ко мне. Томительно мне без Тебя, да и утомился я от непрерывной езды, хотя здоров совершенно.

Письмо П.А. Столыпина к жене О.Б. Столыпиной. (08.24)

Милая, дальняя моя Оличка – голубушка, так мало я о Тебе знаю, что просто больно становится, когда подумаю о Тебе. Как будто я в Африку уехал. Прошлую почту в воскресенье 22-го я получил первое Твое письмо от 13 августа, в котором Ты пишешь, что холодно, сидишь в гостиной и Селезнева1 играет вальс. Раньше Ты верно писала в Отраду, и завтра ожидаю получить целую груду писем.

Письмо П.А. Столыпина к жене О.Б. Столыпиной. (08.20)

Вчера писал Тебе с Алешей, но так как завтра отправляется почта, то не могу снова не взяться за перо, чтобы поцеловать мою дудушку. Эта почта должна привезти письма от Тебя, и я жду их с лихорадочным нетерпением. Ведь это просто ужасно быть отрезанным от Тебя таким расстоянием без почт и телеграфа. С трепетом думаю о вас и молюсь о сохранении моих сокровищ. Алешу проводил сегодня утром.

Письмо П.А. Столыпина к жене О.Б. Столыпиной. (08.19)

Дутенька моя родная и драгоценная. Пишу Тебе с Алешею, который едет завтра рано утром. В среду с почтой получил Твою телеграмму и полегчало на душе – вечно этот телеграф запоздает. В воскресенье 22-го надеюсь получить первые Твои письма, а ведь я выехал 10-го. А ведь сердце так к вам и рвется – легко ли 12 дней оставаться без известий? Храни вас Господь. Я уповаю на то, что ничего с вами не случится, но тревожусь о всяких мелочах. Как разрешился вопрос с Аннушкою и Линою? Я знаю, как эти непри-ятности могут извести и жалею Тебя, мою добрую касаточку, любимую мою.

Письмо П.А. Столыпина к жене О.Б. Столыпиной. (08.17)

Вот, дорогой ангел Оличка, первая почта из Чулпановки и я сажусь Тебе писать, чтобы покрыть Тебя поцелуями и сказать, что я люблю свою девочку нежную и что мне тяжело и тоскливо жить без нее. Особенно мне грустно совсем быть без известий из дому. Ведь сегодня ровно неделя, что я уехал, и не знаю даже, здоровы ли Вы? Для меня было просто ударом в Чистополе на телеграфе, когда мне сказали, что на мое имя нет телеграммы. Я просто не хотел верить и перерыл весь телеграф. А я-то думал в Нижнем, что так хорошо придумал телеграфировать Тебе, чтобы получить весточку в Чистополе. Опять, наверное, неаккуратность телеграфа, так как слишком грустно было бы думать, что у нас не-благополучно.

Письмо П.А. Столыпина к жене О.Б. Столыпиной. (08.14)

Бесценная Олечка, писал Тебе в Казани, откуда только что выехали, и опять сажусь за письмо, так как завтра приезжаем в Чистополь в 6 часов утра, писать будет некогда и я там это письмо опущу в почтовый ящик. Надеюсь там найти телеграмму от Тебя с хорошими вестями, так как грустно ничего про всех не знать. Проезжая вчера в Работках, мы узнали, что Мима проехал накануне на Борисовку и он будет сердит, что я проехал мимо.

Письмо П.А. Столыпина к жене О.Б. Столыпиной. (06.22)

Дорогая моя Лапушка, теперь 9 ½ ч[ас]. вечера, я кончил под-писывать бумаги, пью чай и пишу Тебе, моей голубке. Отдохни, гулинька моя, после Бат(ш)иловских мучений – сколько Тебе тер-заний из-за детей. Теперь упокоишься, ненаглядная. Я доехал, читая в вагоне «Ниву»1, тут ждал меня Бакановский 2) с бумагами, а внизу Миллер 3) заседал в съезде (а я себе посвистывал). Я напутал с Кудревичем 4), не сообразив, что подписать за меня Ты бумагу не можешь. Поэтому разорви присланное отсюда свидетельство без моей подписи и пошли в Сур[вил]ишки высланное мною сегодня по почте заказным на Твое имя. Если это совпадет с 24-ым, то не забудь велеть поздравить с именинами их отца. Мы забыли также дать ответ насчет музыки в Кейданы.

Письмо П.А. Столыпина к жене О.Б. Столыпиной. (06.20)

Сию минуту должен ехать на пароход. Телеграммы от Тебя нет. Купил 2 ананаса и печенье «ко дню» 2). Привезет Щипа. Целую, обнимаю, люблю безмерно. П[етр] С[толыпин] 20 июня 1899 г.

Н.Морозов. Письма из Шлиссельбургской крепости. Из письма от 24 февраля 1898 г.

"... В прошлом письме я уже говорил вам, что всякий раз, когда мне позволяли место и обстоятельства, на свободе или в заключении, я возвращался к своему любимому предмету, о котором Вы помните,- естественным и математическим наукам. Я думал, да и теперь думаю, что естественные науки не только разъяснят нам все тайны окружающей нас природы, облегчат труд человека и сделают его существование лёгким и счастливым, но в конце концов дадут ответ и на те тревожные вопросы, которые так хорошо выражены в одном из стихотворений Гейне:

Страницы

Подписка на Письмо